Алексей МИЛТЫХ, виолончелист, заслуженный артист Азербайджана: «Самое важное для музыканта — это ощущение востребованности»

Сколько ни слушаешь виолончель, всегда кажется, что есть в ней что-то глубинное, более сердечное, уподобленное человеческому духу, нежели в других инструментах. И нет прекраснее разнообразия, которое может подарить слушателю виолончель. А если вы просто заглянете в сосредоточенно серьезное во время игры лицо виолончелиста, то поймете, где живет душа музыки. О своей творческой деятельности, жизни в Баку и, конечно, виолончели корреспонденту «Азербайджанских известий» Анне УСАНОВОЙ рассказал молодой азербайджанский исполнитель, заслуженный артист Азербайджана Алексей МИЛТЫХ.

— Алексей, вы не урожденный бакинец?— Родился я в Украине, в Мариуполе, откуда родом и мои родители. По национальности я грек. Через несколько месяцев после моего рождения родители привезли меня в Баку, где живут уже 32 года, попав в этот замечательный южный город, можно сказать, по счастливой случайности. Дело в том, что в Украине папа учился на вокалиста. Однажды на одном из фестивалей в Грузии его услышала педагог Бакинского музыкального училища имени Асафа Зейналлы и предложила учиться вокалу у нее. Папа согласился, и родители переехали в Баку. Папа мой в итоге окончил Бакинское музыкальное училище имени Асафа Зейналлы по классу вокала, потом пел в капелле, затем случайно попал в церковный хор, и его затянула эта церковная атмосфера. Он почувствовал, что именно там его предназначение. Душа потянулась к церкви. Сначала был дьяконом, потом постепенно дорос до священника, сейчас он настоятель бакинского кафедрального собора Святых Жен-Мироносиц.— А мама?— Мама тоже в свое время окончила училище по классу фортепиано. Но позже оставила музыкальную деятельность.— Но виолончелью никто в семье не занимался?— Нет, виолончелью никто, конечно, не занимался. Просто родители решили отдать меня на обучение в Музыкальную школу имени Бюльбюля. До этого я с шести лет занимался в подготовительной группе фортепиано, сольфеджио, изучал общие понятия о музыке. А когда пришли в школу подавать документы, то оказалось, что, во-первых, на фортепианное отделение, куда мы нацелились, большой конкурс, а, во-вторых, на тот момент директор школы был виолончелистом. И, наверное, ему хотелось поднять уровень виолончели в школе. Он сказал родителям: «А для чего, в принципе, вашему сыну идти на фоно, когда можно пойти на виолончель? Руки у мальчика не маленькие». И родители согласились. Точнее, они сперва спросили у меня, и мне вдруг очень захотелось, правда, на тот момент я не догадывался, что это будет так сложно.А через пару месяцев, когда настало время серьезно заниматься, я уже жалел, что согласился. И это вполне понятно, ведь каждому ребенку хочется гонять в футбол (а я любил стоять на воротах), гулять. В общем, играть на виолончели точно не хотелось, занимался я под большим давлением. Но потом с годами, начиная примерно с девятого класса школы, я впервые осознанно послушал несколько записей М.Ростроповича, П.Казальса, Св.Кнушевицкого и что-то меня зацепило, у меня впервые появились какие-то амбиции по поводу того, что я должен играть хорошо. И уже не ждал, когда мне мама скажет: «Когда сядешь заниматься, когда в тебе проснется совесть?».— А позже бросить никогда не хотелось?— Было и такое. В основном это бывает тогда, когда происходят или какие-то неудачи, или когда понимаешь, что, может быть, это никому не нужно. Но в целом я благодарен судьбе, так как с шестнадцати лет работал в Государственном камерном оркестре имени Кара Караева, с 2003 года — в Государственном струнном квартете, удостоен звания заслуженный артист Азербайджана. А буквально несколько дней назад президент Ильхам Алиев подписал распоряжение о вручении мне годовой премии. То есть в плане востребованности проблем нет.— Как вообще складывается ваша творческая жизнь? Я имею в виду в том числе участие в конкурсах и фестивалях.— Бывают поездки в другие страны, может, не так часто, как хотелось бы, но все же. В феврале у нас с женой (она пианистка) был концерт в Нью-Йорке в зале Bargemusic. В феврале следующего года также намечается поездка в Нью-Йорк, но уже с более серьезным концертом в камерном зале Carnegie Hall. Эта наша личная договоренность с Carnegie Hall. Участвуем мы и в Габалинском фестивале.Я — исполнитель классической музыки. Но мне импонирует и синтез разных направлений. Несколько раз я выступал с нашим известным джазовым музыкантом, саксофонистом Раином Султановым, играли его произведения. У Раина очень спокойная, приятная, напевная музыка, мне она нравится. Участвовал я и в совместном проекте с Севдой Алекперзаде — записи ее диска. И это было очень интересно. На этом диске две или три композиции, в которых я принимаю участие. Например, композиция «Getmя», которая понравилась мне своими гармонией, мелодией. Мне вообще было бы интересно попробовать себя в джазе. Но в джазе важен опыт импровизации, а классический музыкант привык к нотам, как к своим рамкам. Я знаю, что в Москве в дуэте выступают Борислав Струлев и Денис Мацуев. Вот они временами играют какие-то джазовые композиции. И мне бы хотелось попробовать что-то подобное — серьезное джазовое.У меня был и небольшой «мугамный» опыт, когда я играл отрывок из «Габиль саягы» Франгиз Ализаде на открытии I Фестиваля мугама в Баку. Выступал с народным составом — тар, кяманча, канон, мугаматисты. Получился очень неплохой синтез. Конечно, виолончель, которая играет мугам, — это необычно и интересно.Вообще в последнее время у нас стало больше проводиться разнообразных музыкальных фестивалей. Недавно прошел Фестиваль современной музыки имени Кара Караева. В сентябре, по традиции, — фестиваль Узеира Гаджибекова, в декабре — Мстислава Ростроповича и, конечно, Габалинский, который проходит летом.— Вы участник мастер-классов, которые проводил Мстислав Ростропович в Баку. Поделитесь своими впечатлениями.— Это произошло как раз в тот переломный момент моей жизни, когда я начал воспринимать свое обучение серьезно и осознанно, стремиться к самостоятельному постижению инструмента. После очень долгого перерыва в 1997 году в Баку приехал Мстислав Ростропович. Так сложилось, что и я в тот момент как-то по-другому ощущал все, что со мной происходит, по-другому ощущал свои занятия. Может быть, и его личное присутствие, и его мастер-классы оказали на меня влияние. Более того, именно его записи я всегда в основном слушал как образец. Поэтому его влияние на мое формирование как музыканта безусловно. Можно сказать, что он был моим духовным наставником. Что-то я пытался перенять от его манеры игры, что-то непроизвольно копировал, пытался что-то полезное для себя впитать. И сегодня он остается для меня эталоном. Есть ряд концертов, которые, я считаю, лучше него никто до сих пор не сыграл. Кроме того, Мстислав Ростропович сам по себе выдающаяся личность, он отличный пианист, дирижер. Это очень коммуникабельный человек, который смог убедить многих композиторов своего времени написать концерты для виолончели, благодаря чему внес великий вклад в историю виолончельной музыки. Самому Ростроповичу посвящены Симфония-концерт С.Прокофьева, два концерта Дм.Шостаковича, концерты Н.Мясковского, А.Шнитке и т.д. Благодаря М.Ростроповичу виолончельный репертуар расширился.Мастер-классы, проводимые М.Ростроповичем, проходили очень интересно. Это были не просто публичные уроки. В течение занятия он рассказывал об истории создания конкретного произведения, делился своими воспоминаниями. Настоящий синтез теории и практики, подкрепленный огромной человеческой харизмой. Занятия проходили в Большом зале консерватории при большом скоплении народа. Насколько я понимаю, прийти мог любой желающий.Мстислав Ростропович приезжал четыре раза в Баку, начиная с 1997 года, и все четыре раза, как и обещал, проводил свои мастер-классы. И все четыре раза я имел счастье участвовать в них. С каждым годом, конечно, я все более осознанно и со все большим трепетом относился к этим приездам Мстислава Леопольдовича. И сейчас я понимаю, что для меня это было огромное счастье.— Кого среди мировых виолончелистов, помимо Ростроповича, конечно, считаете выдающимися?— В последнее время я «подсел» на французского виолончелиста Готье Капюсона.— А среди композиторов, которые пишут для виолончели?— Если честно, современная классическая музыка — немного не мое. Я больше люблю классические произведения романтиков, например Р.Шумана, — они мне ближе. Хотя из современной классической музыки мне нравится творчество Франгиз Ализаде.— Какие у вас планы на будущее?— Планы — заниматься, играть, куда-то выезжать. Есть амбиции, есть желание сделать больше, чем ты делаешь. Как только что-то получается, сразу вдохновляюсь и хочется большего. Останавливаться на достигнутом нельзя! Хочется подниматься все выше и выше. Что я и собираюсь сделать.

Азербайджанские известия.- 2013.- 8 июня.- С.1-2.